27:2005-06-29 20:43:44
В России есть Студенты и Политики. И те и те распиздяи. 
Но студенты по крайней мере не скрывают этого !

X  -5  -2  -1  1  2  5  7  10
35:2005-07-03 09:19:11
В тему "Ошиблись номером". Хотя здесь это, наверное, ошиблись телефоном.
(А что и такое бывает!).

Дело было во время моей службы в армии, тогда в Советской. Как известно,
в этой самой Советской армии очень любили азиатов и называли их ласково
"чурка" и соответственно к ним относились, дескать, "чурки" просто по
природе своей бестолковые. История произошла на учениях, в которых наша
N-ская бригада "воевала" с М-ской дивизией. Наше соединение прибыло на
место и начало разворачиваться - рыть всякие там окопы, капониры и
сооружать штабы подразделений. Все происходило в совсем безлунную ночь,
то есть не было видно даже собственной вытянутой руки. Как это хорошо
знают армейцы, в такой момент начинают бродить среди ночи связисты с
катушками и разносить телефоны. Поскольку речь идет о четырех утра, то
естественно эти связисты заспанные, а точнее было бы сказать, что они
бредут в темноте с катушками проводов на спине и спят на ходу. Штабы
сооружались по всем правилам светомаскировки, поэтому один Бог знает,
как они находят их во мраке. Нашему батальону поставили телефон и
сказали секретный пароль, которым надо представляться, если телефон в
штабе зазвонит. Причем бойцов штаба строго настрого инструктировали,
дескать "а некоторым чуркам отдельно объясняем, что не надо орать, что
это 1-й батальон, а то враг не дремлет, а надо отвечать паролем, скажем
"Стрекоза".
Случилось так, что я остался один в штабе, а офицеры уехали на
рекогносцировку. Вдруг откидывется полог палатки и заходит офицер
связист. Не открывая глаз (спит) спрашивает: "2-й батальон?". "Я
отвечаю, да 2-й. "Я вам телефон поставлю". Во время я сдержался и не
заорал, а у нас, дескать, уже есть. Чувствую, что-то не так. Тут меня
осенило - у связиста погоны черные! А у нас были красные (пехота). Это
вражеская дивизия ко мне забрела!!! Я замер и жду, чем все закончится, а
связист не открывая глаз поставил телефон, проверил, спросил меня,
сообщили ли мне пароль и ушел. Я решил пока в плен его не брать - вдруг
чего интереснее получится, не настоящая война же в конце концов.
Минут через пять заявляется комбат со своей сворой ахвицеров. Я - к
нему, так и так, враги поставили телефон. Комбат обрадовался, а потом
расстроился - без пароля это просто прибор бесполезный - сразу раскусят,
что что-то не то. И тут этот самый телефон начал зло звонить. Мы с
комбатом стоим, как столбы и не знаем, что делать. Решение пришло ко мне
молниеносно. Вспомнив инструктаж нашего начальника связи, подбегаю,
хватаю трубку и ору с узбекским или каким другим азиатским акцентом6
"ЫПТАРОЙ БАТАЛЬЁН СЛЮЩАЕТ". а оттуда: "Тебя чурка сколько можно
инструктировать, тварь безмозглая?!!! Нельзя называть подразделение..
мать.. мать... а надо говорить.. мать.. мать.. пароль. А пароль у тебя..
мать.. мать.."Морфий" мать.. понял, человек нехорошего
происхождения?!!!"
В общем связиста взяли в плен, он лег в палатке разведроты и продолжил
сон со словами "А х..ли я теперь сделаю?". Чтобы разобраться с тем, что
их телефон у врагов, М-ской дивизии понадобилось 5 часов!!! За это время
мы все о них знали, и на учениях победили. Хорошо, что война была
ненастоящая.

X  -5  -2  -1  1  2  5  7  10
24:2005-06-28 19:13:08
Притча Горные вершины дремлют; В долинах, утесах и пещерах тишина. Алкман -- Внемли мне, -- молвил Демон, возлагая мне руку на голову. -- Край, о котором я повествую, -- унылый край в Ливии, на берегах реки Заиры, и нет там ни покоя, ни тишины. Воды реки болезненно-шафранового цвета; и они не струятся к морю, но всегда и всегда вздымаются, бурно и судорожно, под алым оком солнца. На многие мили по обеим сторонам илистого русла реки тянутся бледные заросли гигантских водяных лилий. Они вздыхают в безлюдье, и тянут к небу длинные, мертвенные шеи, и вечно кивают друг другу. И от них исходит неясный ропот, подобный шуму подземных вод. И они вздыхают. Но есть граница их владениям -- ужасный, темный, высокий лес. Там, наподобие волн у Гебридских островов, непрестанно колышется низкий кустарник. Но нет ветра в небесах. И высокие первобытные деревья вечно качаются с могучим шумом и грохотом. И с их уходящих ввысь вершин постоянно, одна за другою, надают капли росы. И у корней извиваются в непокойной дремоте странные ядовитые цветы. И над головою, громко гудя, вечно стремятся на запад серые тучи, пока не перекатятся, подобно водопаду, за огненную стену горизонта. Но нет ветра в небесах. И по берегам реки Заиры нет ни покоя, ни тишины. Была ночь, и падал дождь; и, падая, то был дождь, но, упав, то была кровь. И я стоял в трясине среди высоких лилий, и дождь падал мне на голову -- и лилии кивали друг другу и вздыхали в торжественном запустении. И мгновенно сквозь прозрачный мертвенный туман поднялась багровая луна. И взор мой упал на громадный серый прибрежный утес, озаренный светом луны. И утес был сер, мертвен, высок, -- и утес был сер. На нем были высечены письмена. И по трясине, поросшей водяными лилиями, я подошел к самому берегу, дабы прочитать письмена, высеченные на камне. Но я не мог их постичь. И я возвращался в трясину, когда еще багровей засияла луна, и я повернулся и вновь посмотрел на утес и на письмена, и письмена гласили: запустение. И я посмотрел наверх, и на краю утеса стоял человек; и я укрылся в водяных лилиях, дабы узнать его поступки. И человек был высок и величав и завернут от плеч до ступней в тогу Древнего Рима. И очертания его фигуры были неясны -- но лик его был ликом божества; и ризы ночи, тумана, луны и росы не скрыли черт его лица. И чело его было высоко от многих дум, и взор его был безумен от многих забот; и в немногих бороздах его ланит я прочел повествование о скорби, усталости, отвращении к роду людскому и жажде уединения. И человек сел на скалу и склонил голову на руку и смотрел на запустение. Он смотрел на низкий непокойный кустарник, и на высокие первобытные деревья, и на полные гула небеса, и на багровую луну. И я затаился в сени водяных лилий и следил за человеком. И человек дрожал в уединении; но убывала ночь, а он сидел на утесе. И человек отвел взор от неба и взглянул на унылую реку Заиру, и на мертвенную желтую воду, и на бледные легионы водяных лилий. И человек внимал вздохи водяных лилий и ропот, не умолкавший среди них. И я притаился в моем укрытии и следил за человеком. И человек дрожал в уединении; но убывала ночь, а он сидел на утесе. Тогда я спустился в трясину и направился по воде в глубь зарослей водяных лилий и позвал гиппопотамов, живущих на островках среди топи. И гиппопотамы услышали мой зов и пришли с бегемотом к подножью утеса и рычали, громко и устрашающе, под луной. И я притаился в моем укрытии и следил за человеком. И человек дрожала уединении; но убывала ночь, а он сидел на утесе. Тогда я проклял стихии проклятием буйства; и страшная буря разразилась на небесах, где до того не было ветра. И небо потемнело от ярости бури -- и дождь бил по голове человека -- и река вышла из берегов -- и воды ее вспенились от мучений -- и водяные лилии пронзительно кричали -- и деревья рушились под натиском ветра -- и перекатывался гром -- и низвергалась молния -- и утес был сотрясен до основания. И я притаился в моем укрытии и следил за человеком. И человек дрожал в уединении; но убывала ночь, а он сидел на утесе. Тогда я разгневался и проклял проклятием тишины реку и лилии, ветер и лес, небо и гром и вздохи водяных лилий. И они стали прокляты и затихли. И луна перестала карабкаться ввысь по небесной тропе, и гром заглох, и молния не сверкала, и тучи недвижно повисли, и воды вернулись в берега и застыли, и деревья более не качались, и водяные лилии не кивали друг другу и не вздыхали, и меж ними не слышался ропот, не слышалось и тени звука в огромной, бескрайней пустыне. И я взглянул на письмена утеса и увидел, что они изменились; и они гласили: тишина. И взор мой упал на лицо человека, и лицо его было бледно от ужаса. И он поспешно поднял голову и встал на утесе во весь рост и слушал. Но не было ни звука в огромной бескрайней пустыне, и письмена на утесе были: тишина. И человек затрепетал и отвернулся и кинулся прочь, так что я его более не видел". Да, прекрасные сказания заключены в томах Волхвов, в окованных железом печальных томах Волхвов. Там, говорю я, чудесные летописи о Небе и о Земле, и о могучем море, и о Джиннах, что завладели морем и землей и высоким небом. Много мудрого таилось и в речениях Сивилл; и священные, священные слова были услышаны встарь под тусклой листвой, трепетавшей вокруг Додоны, но, клянусь Аллахом, ту притчу, что поведал мне Демон, восседая рядом со мною в тени могильного камня, я числю чудеснейшей всех! И, завершив свой рассказ, Демон снова упал в разверстую могилу и засмеялся. И я не мог смеяться с Демоном, и он проклял меня, потому что я не мог смеяться. И рысь, что вечно живет в могиле, вышла и простерлась у ног Демона и неотрывно смотрела ему в лицо.
X  -5  -2  -1  1  2  5  7  10
next