Эстонский автоответчик:
- Здавст-вуй-те, вообще-то я сей-час дооо-ма, но успею по-дой-ти к
  телефооо-ну толь-ко после звуковоооо-го сигнала...

Mне 18 лет. Я молодой и счастливый сижу на лекции по истории КПСС и
прилежно строчу за прогуливающимся по аудитории лектором его бессмертные
формулировки. Конспект полагалось вести на каждой лекции, их
периодически проверяли на адекватность. Чтобы поспевать за идейно
выдержанной речью лектора, приходится пользоваться сокращениями.
Конвенциональными - КПСС, СССР, ВКП(б) и самопальными - раб. класс,
рев-ция, кл. б-ба и т. п.

И вот посреди лекции чеканный голос лектора внезапно умолкает где-то в
районе моего затылка. Удивившись этой тишине, я поднимаю голову от
тетради и вижу, что наш доблестный коммунист завис надо мной в немного
неестественной позе, как будто у него батарейка села. Т. е. не совсем
кончилась - бровями и побагровевшими щеками он шевелить еще кое-как
может, а ходить и говорить ему уже слабо. Такая метаморфоза влияет на
меня тоже весьма странным образом. А может, у меня из солидарности тоже
батарейка села. Меня прямо полупарализует на месте, и все что я могу -
скоситься туда, куда смотрят остекленевающие глаза лектора - в мои
записи. Сначала я не понимаю, что дело в них, но потом вчитываюсь и
вижу, что лектору было от чего замереть. С огромным трудом я подвигаю
ручку к нужному месту конспекта и быстрым движением напрочь вымарываю
пяток слов. Вопросительно смотрю на лектора. Тот тихо и облегченно
вздыхает, легко повернувшись шагает обратно к доске, продолжая лекцию
как ни в чем ни бывало. Никто из студентов разумеется ничего не понял -
длилось это секунды две-три. И мы с ним больше никогда к этому инциденту
не возвращались. Но на экзаменах он неизменно молча ставил мне
"отлично".

Да, вымарал я фразу "Партия - это организованное б-ство пролетариата".
Как сейчас помню.

©(lj user=poluzhivago)

Сема Прокопенко возвращался домой в неважном настроении. На
сегодняшнем дежурстве в ДНД на проходной мясокомбината не удалось
задержать ни одного расхитителя. Расхитителей и других антиобщественных
элементов Сема не любил всей своей широкой душой, с трудом помещавшейся
в могучем теле двухметрового роста и почти такой же ширины. При всем при
том Сема был исключительно добродушным и необидчивым человеком. Наверное
потому, что до сих пор не находилось такого смелого или глупого, кто
решился бы его обидеть.
Но на второй остановке в трамвай вошла симпатичная девушка. Настроение
улучшилось. Сема познакомился с ней и они прокатились несколько кругов
на трамвае по кольцу. Мимо проплывали буйные заросли сирени, цветущие
яблони, уютные скамеечки на каждой остановке в обрамлении монументальных
бетонных урн метровой высоты …

В 1986 году, незадолго до безвременной кончины комсомола, меня
угораздило попасть в секретари нашего отделения. А это ни много ни мало,
а под сотню молодых балбесов, в массе своей очень умных и неженатых,
отчего попадающих во всякие истории. Так что к письмам «по месту работы»
мы относились философски и, как обычно, спускали их на тормозах, в
смысле – в сортир.
Но это письмо повергло меня в полный ступор. Вот оно, хранящееся у меня
как дорогая реликвия:

« В комсомольскую организацию «****» от начальника К***ского районного
отделения милиции майора Кузякина И. Н.

16 мая 1988 года гражданин Прокопенко С.А., будучи в нетрезвом
состоянии, неоднократно оскорбил действием граждан Мукашова А.К. 1966
г.р., Пылева П.С. 1967 г.р., Павлова О.Н., 1965 г.р. и Никитина Г.С. 
1967 г.р., после чего цинично над ними надругался.
Несмотря на то, что подвергшиеся оскорблению граждане отказались от
подачи заявления о привлечении к ответственности гражданина Прокопенко,
просим принять меры общественного воздействия к гражданину Прокопенко с
целью недопущения подобных действий в будущем».

Народ с увлечением спорил, какие такие «цинично надругательские»
действия предпринял Сема, если даже менты в письме постеснялись писать.
Полет эротической фантазии заинтригованных коллег не знал границ.

Семин простодушный рассказ на комсомольском собрании о происшествии был
неоднократно прерываем бурными аплодисментами и неформальными выкриками
из зала «правильно! », «молодец! » и, даже, «а хули там!».
Итак, та же история от Семы:

« …и тут входит девушка: симпатичная, блин! Я, конечно, познакомился.
Сидим, значит, в смысле, едем, пиво пьем..
- А пиво-то где брал в 10 вечера?
- Дык у нее с собой 5 бутылок с собой было
- Во Семке везет: мало того, что девчонка симпатичная, так еще и с
  пивом!
- Товарищи, не отвлекайтесь, мы не пиво тут обсуждаем, а поведение
  комсомольца…
- Не, а чего, я себя хорошо вел! Даже когда этот первый дурачок с Светке
  приставать начал, я его даже не бил. Просто открыл дверь трамвайную и из
  вагона выкинул.
- На ходу?!
- Дык у меня руки, само собой, заняты: в одной этот хрен голландский
  дергается, а другой я двери открывал. Чем я тебе тормозить буду?
- А остальные?
- Чего остальные?
- Так в письме про четверых речь.
- А, так мы ж со Светкой по кругу ехали, так этот дурачок приятеля
  позвал. Только я вторую бутылочку открыл, этот уксус опять в дверь
  трамвайную лезет, да еще и не один. Бутылку мне опрокинули, уроды, пиво
  разлили. Ну я их взял обоих…
- Опять в дверь выкинул?
- Ага, только предварительно их друг об дружку шмякнул слегка, а потом,
  само сбой, в дверь выкинул.
- А в этот раз чем дверь, открывал, руки-то обе заняты? Другим местом,
  что ли?
- Каким местом? – удивился Сема – Как раз остановка была, я их на
  лавочку поклал да и дальше поехали.
- Ну, так где четверо-то?
- Дык шмякнул я их, наверно, сильновато. Они как очухались, так сдуру за
  подмогой побежали. Ну мы проехали еще круг, на той же самой остановке
  опять эти обормоты лезут, но уже вчетвером. Ну я рассердился маненько:
  че эти уроды трудовому человеку отдыхать мешают. Ну двоих, тех,
  неугомонных, за шиворот взял, да двух других ими и шмякнул.
- Че ты все «шмякнул» да «шмякнул», ты давай про надругательство
  рассказывай!
Народ в зале одобрительно загудел и навострил уши.
- А ничего я такого плохого и не делал. Эти паразиты мне надоели до
  невозможности, так я их головой в урны и повтыкал, чтоб, значит, не
  мешали.
  Тока урн-то две, а этих уродов четыре. Ну я двух других ихними же
  штанами к урнам же и зафиксировал.
  А уж потом менты их в таком виде нашли, да меня на четвертом круге и
  арестовали.
Собрание закончилось вынесением Семе благодатности за борьбу с
хулиганством и порицанием за унижение человеческого достоинства
хулиганов.

А через два месяца мы с друзьями гуляли на свадьбе Семы и Светы. И хоть
свадьба была почти безалкогольная (помните, небось, времена), но всем
было весело.

P.S. На свадьбе Сема всем желающим сворачивал в трубочку пятак. На
память. У меня он до сих пор хранится.