Самое страшное слово в ядерной физике - "Упс..."

Как обычно с утра, сел на железного коня (в смысле велосипед) и поехал
накручивать свои положенные 30 км. После безумных гонок по пересеченной
местности решил сделать привальчик на пруду в Измайловском парке. Сижу,
солнышком наслаждаюсь, птички поют, детишки уточек кормят - лето
все-таки пришло. Рядышком, на травке, расположились две дамы лет эдак
под 60. Накрыли себе "столик", бутеры разложили, винца разлили и трещат
себе на житейские темы, косточки перемывают. Вижу метров за 100
надвигается патруль ментовской в количестве двух человек и собаки
(овчарка). Собачка такая живенькая, снует себе туда-сюда между
отдыхающими, чой-то вынюхивает, но особого внимания никому не уделяет и
не мешается. Двое в форме, судя по всему не обделившие себя парой
бутылочек холодненького пивка, ведут оживленную и радостную беседу. В
общем настроение на высоте. По мере приближения лохматого защитника
спокойствия граждан, дамы замечают, что чего-то для этого спокойствия в
нем явно не хватает, а именно намордника. Патруль, поравнявшись с
вышеозначенной парочкой, принял на себя лавину недовольства и нравоучений
по выгулу собак в общественных местах. После 5 минут выслушивания
словесного поноса и поняв, что настроение может быть безвозвратно
утрачено, один из них пояснил, что собака служебная и без команды, в
принципе, ничего безрассудного сделать не в состоянии. Дамы орут, что не
верят и, что псу в голову взбредет, то он и сделает. И тут мент не
выдерживает, подзывает собаку. Командует ей: 
- "Барон", сожри бутерброды!
Собака, не поверив своему счастью, заглатывает один за другим бутеры,
что занимает в общей сложности секунд 10 и с благодарным видом бежит
дальше. Дамы в шоке, сидят с открытыми ртами, ничего сказать не могут.
Зато мент сказанул: -"А вот если б не скомандовал, ему бы и в голову не
взбрело ваши бутерброды жрать!". Я еще минут 10 уехать не мог, сплющило.
Gringo.

Эту актерскую байку рассказал Сергей Данилович О-в, руководитель
театральной студии, в которой я в юности занимался.

В 70-х, а может даже и в 60-х годах академический московский театр
гастролировал в крупном уральском или сибирском городе, на сцене
местного Дворца культуры металлургов-нефтяников. Давали "Гамлета". Два
первых спектакля, в субботу и воскресенье, прошли на ура. Понедельник,
третий спектакль. Первый акт, на сцене Марцелл, Горацио и Бернардо.
Должен появиться призрак.

Особенность режиссерской трактовки данного спектакля состояла в том, что
роль призрака никто не играл. Во второй сцене, в диалоге с Гамлетом,
звучала магнитофонная запись. А в первой, где призрак просто молча
проходит по сцене, его движение отыгрывали другие актеры, прослеживая
его путь глазами. Очень простой и эффектный актерский прием, работа с
воображаемым партнером. Если поворачивать головы действительно
синхронно, у зрителей создается полное впечатление, что по сцене кто-то
идет.

Итак, трое актеров, изображая полагающийся к случаю ужас, уставились в
левую кулису. И тут притворный ужас на их лицах сменился настоящим,
потому что призрак действительно появился! Это был высокий мужчина лет
пятидесяти, совершенно лысый, но с буденновскими усами, в синем костюме,
сатиновых нарукавниках и с портфелем в руке. Провожаемый взглядами
остолбеневших актеров, ни на кого не глядя, в полном соответствии с
режиссерским замыслом он прошествовал через всю сцену и ушел в правую
кулису.

В зале раздались смешки: призрака многие узнали. Иван Евсеевич был
человеком в городе уважаемым, но, мягко говоря, с большой чудинкой. Он
работал бухгалтером Дворца культуры, отличался крайней пунктальностью и
каждый день ровно в 18.15 покидал рабочее место кратчайшим путем - через
сцену. Наличие людей на сцене и в зале его не смутило: в это время
обычно репетировал народный театр.

Смех в зале постепенно утих, артисты кое-как пришли в себя, спектакль
продолжился. Директор ДК пообещал лично проследить, чтобы назавтра Иван
Евсеевич ушел домой другой дорогой. Но, видимо, забыл.

Сергей Данилыч рассказывал нам, среди прочих актерских секретов, о
законе повторения. Если какое-то нелепое действие на сцене вызывает
только легкий смех, то то же самое действие, совершенное повторно,
вызовет гомерический хохот. На третий и последующие разы эффект уже
зависит от актерского таланта, уже нужны какие-то вариации, но второй
раз на порядок смешнее первого всегда. Это закон.

Во вторник этот закон сработал в полную силу. Когда три актера
уставились в левую кулису, на сцене и в зале все затаили дыхание,
ожидая, выйдет ли Иван Евсеевич и в этот раз. Не вышел - общий вздох
облегчения, но в то же время и легкое разочарование: ну как же так,
неужели на этот раз ничего не покажут. И когда через несколько реплик
Иван Евсеевич все же появился, его встретил такой взрыв хохота и
аплодисментов, какой вряд ли слышали лучшие клоуны мира. Бухгалтера это
нисколько не смутило, он размеренным шагом пересек сцену и скрылся в
правой кулисе, помахав на прощание рукой.

Истерика продолжалась минут пятнадцать. Но спектакль надо было
продолжать, зрители заплатили деньги, чтобы увидеть смерть Полония и
безумие Офелии, чтобы услышать знаменитое "быть или не быть".
Исполнитель роли Марцелла мобилизовал все свое актерское мастерство,
сконцентрировался, задавил смех и выдал в зал свою следующую реплику...
да, знал Шекспир, что написать. Невольно покосившись в правую кулису,
Марцелл произнес:

- В такой же час таким же важным шагом 
  Прошел вчера он дважды мимо нас.

Вторая истерика зала. Все? Нет, не все! Потому что следующая реплика
Горацио вызвала еще одну, уже третью истерику:

- Подробностей разгадки я не знаю, 
  Но в общем, вероятно, это знак
  Грозящих государству потрясений.

После этого уже абсолютно любые слова любого персонажа зал встречал
бурным хохотом до конца спектакля.

Потрясения действительно состоялись, Иван Евсеевич получил первый в
жизни выговор и в среду на сцене, разумеется, не появился. Но это уже
ничему не помогло. Дойдя до момента явления призрака, Марцелл и Бернардо
умерли от смеха совершенно самостоятельно, заразив зал. До самого конца
гастролей на сцене Дворца культуры с неизменным успехом шла комедия
"Гамлет".

Спасти спектакль удалось только в Москве, заменив Бернардо и Марцелла на
других артистов. Исполнитель роли Горацио оказался поопытнее и через
некоторое время научился отыгрывать первую сцену без смеха.